- Тра-та-та, ты никуда не пойдёшь Марго. Это слишком опасно. Предоставь это дело мужчинам, Марго. Кажется, так он сказал? - передразнивая и кривляясь, девушка быстрыми, истеричными шагами направлялась к городу. Стук сердца опережал даже стук её каблучков. Это странное ощущение, когда бежишь, казалось бы, к своей первоначальной цели, но всё теперь уже не кажется таким значимым. Теперь самое главное - это вырваться и бежать, бежать, не останавливаясь. Зато на вопрос "Кому и что ты пытаешься доказать?" у испанки был твердый ответ. Ей надоело, что Винсент считает её ребенком, или, что, возможно, ещё хуже, женщиной. Неужели так трудно было понять, что она отправилась за ним не для того, чтобы готовить, стирать, убирать и молча сидеть, пока мужчины решают мужские вопросы? С самого детства ей так невыносимо хотелось приключений, и теперь, когда они почти попались в её ручки, брат так бесцеремонно отбирал их. "Я могу постоять за себя, умею держать шпагу, если это нужно. Я последовала за ним не для того, чтобы бездействовать. Как же мне хочется хоть раз в жизни осознавать, что я делаю нечто действительно значимое." - думала Маргарита, замедляя шаг, потому что на горизонте показался первый пост. Свернув с дороги, Вега пошла в обход, стараясь обострить собственную осторожность почти до невозможного.
Однако, стараясь мысленно рисовать карту городка, девушка проявила свойственную ей невнимательность. Почти дойдя до центральной площади, юная особа повернула направо, слишком поздно осознав, что сделала неверный ход - прямо перед ней стояли двое военных.

Бывают такие моменты, когда вся жизнь пробегает перед глазами в упрек одному опрометчивому поступку. Сейчас был именно такой момент. Маргарита стояла перед двумя мужчинами, напряженно поджав плечи и судорожно соображая, что сказать и как вообще дальше действовать. Бежать было бы самым глупым решением. Вернее, раньше оно всегда срабатовало, особенно в детстве, если играючи девица случайно сворачивала с прилавка горшки, которые, несомненно, тут же разбивались вдребезги. Однако, ни у владельца лавки, ни у друзей, играющих в салки, даже у собак, спущенных озлобленными богатеями, ни у кого из них не было оружия, способного поразить насмерть, не догоняя.
Вега напряженно улыбнулась, стараясь выкинуть из головы самые нежелательные варианты развития событий. Что первым делом могло прийти в её хорошенькую головку? Поздний вечер, двое мужчин, скорей всего изголодавшихся по плотским утехам, молодая, вполне себе симпатичная девушка и полная безнаказанность. Нет, конечно Марго понимала, что узнав о произошедшем, Винсент не повременит отомстить за неё, но кому будет нужна эта месть? Казалось бы, что может быть хуже для женщины, чем изнасилование? Тем не менее, мысли девушки были заняты не столько этим, сколько горьким осознанием, что, не постояв за себя, она в очередной раз докажет брату, что ничего не стоит.
- Эээм? - вопросительно протянула сеньорита, услышав три неизвестных ей слова, совершенно неожиданных быть услышанными из уст английских солдат. Немецкий! Конечно же, как она могла забыть, где находится? "Выкручивайся теперь, Маге! Что им сказать? Что я приехала сюда в гости, и совершенно случайно выбрала данное время суток для того, чтобы лучше осмотреть город? Какая ересь!"
Что считает долгом каждая девушка, попавшая в критическую ситуацию? Правильно, строить из себя дурочку. Надо сказать, её неимоверно радовал тот факт, что прошло уже несколько минут, а солдаты всё ещё не совершали никаких похотливых поползновений.
- Я не понима'аю. - на английском, сильно искаженном испанским акцентом, произнесла девица и очаровательно улыбнулась. - Я пррриехалá в госъти к... el tío*. Я не зна'аю горррод. И... Я вышлá, чтобы увидеть перрвую звезду и за'аблудилáсь. - милые глазки, потерянный вид. Осталось только подумать, как улизнуть от этих олухов.

* - дяде.

В ночь на четвертое июля одна тысяча восемьсот тринадцатого года, именно тогда, когда совершилось убийство двух французов в одном из городских сараев, тогда же в городе можно было заметить молчаливую, высокую фигуру в треуголке и плаще с пелериной, с закинутым за спину походным мешком. Фигура была молчалива, ничего у прохожих не спрашивала, а если замечала посты британских солдат, мгновенно старалась уйти с их поля зрения и вообще гуляла по городу преимущественно боковыми, нежели главными улицами.
Когда незнакомый путник ступил на перекресток, он на мгновение задержался, раздумывая, куда идти дальше. Вдруг, словно услышав какой-то тревожный звук, человек резко повернул голову влево, стараясь разглядеть темные силуэты на том конце квартала. Глубоко вздохнув, незнакомец снял коричневую треуголку, растрепал свои волосы и поспешно зашагал по улице в направлении разговаривавших людей.
Этим незнакомцем и был Винсент Вега.
Из леса он вышел довольно быстро, никого не встретив, но в самом городе ему уже пришлось попотеть. Раз спугнул чьих-то собак, когда перебирался через огород; другой раз чуть не нарвался на одинокую хозяйку, по-видимому, вдову, когда пробирался под окнами одного из городских домов. Город явно не был большим, и это одновременно играло на руку для Винсента и являлось для него и для всего отряда большой неприятностью. Новых людей здесь непременно могут узнать, британцам достаточно расположить здесь роту, чтобы держать весь город под контролем, ну и построить пару блокпостов на въездах и выездах. Хотя, как говорили в деревнях неподалеку, дорога через город всего одна. Так что Винсент со свойственным ему хладнокровием исходил почти полгорода, пока не наткнулся на счастливый перекресток, на котором услышал знакомый до щемящей боли в сердце голос. Теперь дело было за расторопностью Марии и его, Винсента, артистизмом.
На ходу молодой человек запустил руку за пазуху, проверяя приготовленные бумаги. Слава богу, что одно из писем, которые когда-то надо было развести французским командирам, сохранило печать. Так есть шанс, что Винсенту поверят больше. Все эти печальные свидетели минувших событий сейчас покоились во внутреннем кармане куртки, и Винсент, бодро шагавший в сторону двух солдат и своей сестры, тряхнул головой.
«Ну, начнем!»
- Эй, привет! Привет! Друзья, британские друзья, вы меня понимаете, да? Как ваши дела? Здравствуй, привет! – Винсент широко улыбался и кивал британским солдатам, стараясь проявлять самое честное и неподкупное дружелюбие, и не забывая о рамках, потому что спугнуть этих взвинченных, нервированных парней было легче легкого, стоило только перегнуть палку. – Ну наконец-то я нашел свою сестру! Маргарита, ты куда ушла, глупая, не могла подождать брата? Кто в такое время выходит в город один? – Он почти озвучил мысли солдат из патруля, но стоило заметить, что вся его пламенная, живая речь от начала и до конца была произнесена исключительно на испанском языке. – Ну-ка, Маргарита, объясни этим почтенным господам, что мы шпионили в армии Наполеона и желаем видеть офицеров, у меня личная почта французского командира! Виват Испании! Виват Британии! Ура, господа!
Испанец радостно рассмеялся, похлопал по плечу рядом стоявшего солдата, как будто уже поздравлял его с победой над Наполеоном. Что взять с этих испанцев: то постоянно хохочут, то постоянно пьют, то постоянно дерутся, и сам черт им в этом не товарищ. Старший Вега ни на минуту не прекращал свой натиск великодушия, счастья и радости, словно британцы были долгожданным родником в долгих скитаниях по безлюдной пустыни его жизни.
- Марго, не молчи, объясни солдатам, что нам нужно немедленно в их штаб! Точнее, мне нужно, а тебя определяет на постой к кому-либо из местных граждан, что ратуют за победу Британии и Испании над Наполеоном, поняла? – Для убедительности Винсент хлопнул себя по груди ладонью и затараторил на испанском и немецком языках сразу. – Друзья. Мы – друзья. Мы идем в штаб, идти офицеры, видеть офицеры, понимаете? Мы боролись против Наполеона, друзья, о, мы так много видели! Хотели даже его убить, но как-то не вышло, да и подумают – испанцы совсем сдурели, стали без вины убивать выскочек-капралов, правильно?..
В широкой, ясной улыбке Винсента нельзя было заметить ни малейшего подвоха, словно он всю жизнь так себя вел: жил на широкую ногу, постоянно пел, танцевал, улыбался и жал руки британским солдатам. Но только один раз во взгляде, брошенном на сестру, промелькнуло темное, скрытое напряжение, и Маргарита должна была понять, что либо она делает сейчас так, как он сказал, либо вдвоем им можно было готовиться к последнему походу их жизни, что должен был завершиться виселицей у начала дороги в малоизвестном городе на границе трех государств.

Отредактировано Винсент Вега (2012-07-26 22:26:33)

Британцам можно было приписать многое, но дураками они не были. По крайней мере, не все. Рядовые, что первый, что второй, почувствовали какой-то подвох в событиях, которые разворачивались перед ними, и самое главное – ни первый, ни второй понятия не имели, как надо себя вести.
Как только в их английские головы пришла мысль, что сейчас они проводят красивую девушку до дома, узнают, где она живет, а завтра заглянут, чтобы узнать, все ли с мисс в порядке (мысль была примерна одинакова у обоих рядовых, но исключала присутствие друг друга), так появился еще и мужчина.
И обоим испанцам крупно повезло уже несколько раз: ни один из солдат не наставил на них свое ружье, хотя появлялись молодые люди довольно неожиданно.
Если рядовые и были склонны поверить в странную отговорку Маргариты, то мужчина показался им и вовсе подозрительным. Лепетал он на языке, который ни один, ни второй раньше не слышали, к тому же был очень уж весел. Не находя в своем положении и занятии ничего доброго и радостного, красномундирники его настроения никак не разделяли, а лишь переглядывались и с опаской посматривали на подошедшего.
Рядовые выслушали то, что пыталась объяснить им девушка. Надо отметить, обоих нервировала мысль о том, что язык, на котором разговаривают эти двое был им незнаком. Ведь неизвестно, чего они на самом деле замышляют, и почему новость, которую сейчас им сообщили, Маргарита не озвучила раньше. Показателем их неблагоприятного настроения было и то, что солдаты положили руки на ремень от ружей, что висели у них за плечом.

- У вас есть почта французского командира? И вам нужно в штаб? – переспросил один из рядовых, чтобы еще раз удостовериться в запутанном и довольно скверном на слух англоговорящего объяснении, - И почему мы должны вам верить и беспокоить офицеров?

Кажется, как и всем остальным подчиненным мира во все времена, этим рядовым одновременно не хотелось беспокоить своих командиров по причине, которая может оказаться не такой уж важной или вовсе обманом, и хотелось проявить должную прыть, если донесению суждено стать действительно очень и очень важным. Именно поэтому они и медлили, желая самим во всем быть уверенным.

Отредактировано Генерал (2012-07-30 02:17:24)