Ветхий склеп зиял приоткрытыми створками входных дверей-ворот. Они уже практически не держались на навесах, поэтому крайний угол одной из створок просто врос уже в кладбищенскую землю, да и сам склеп, признаться, порос уже мхом и еще какой-то порослью. Но для спрятавшихся здесь гренадеров именно такое место было наиболее подходящим. Во-первых, никому не придет в голову, что в таком обветшалом склепе может прятаться хоть один здравомыслящий человек. Во-вторых, могилы, что здесь находились, явно принадлежали людям, династия или род которых уже давно оборвался, так как все было давно заброшено и шанс на то, что родня появится, вспомнив об усопших был минимален.
Кладбищенскую тишину нарушили шаркающие шаги, тихое бормотание и шорох кустов. Счастливчик открыл глаза и покосился на Огюстена. Тот уже так же проснулся и смотрел сапера. Сам же Ив молча взял в руки мушкет и оттянул пальцем замок,  направив ствол  в сторону входа. Теперь незваный гость может получить пулю в живот еще до того, как увидит в мраке склепа притаившихся французов. Его же напарник, раненый в правое легкое, уже не мог подняться и просто сжал в ладони штык. Ему не повезло и он сам это осознавал. Врача поблизости не было, а Ив только и смог, что вытащить пулю, но та уже сделал свое дело - раненый харкал кровью и  всю ночь  прокашлял. От лица уже отошла кровь и сейчас Огюстен менее всего походил на того самого румяного и веселого сына пекаря из Прованса.
- Это я. - немного скрипучим голосом отозвался могильщик. - мсье,  солдаты. Не стреляйте. Это я иду.
А через мгновение длинные и худые пальцы местного сторожа и могильщика уже вцепились в старое дерево дверей и в склеп проник солнечный свет. Худощавая и неприятная на внешний вид фигура немца показалась Иву небесным ангелом, потому как сейчас этот человек был единственной их связью в окружающим миром, а так же тем, кто кормил их и приносил новые вести из города. Поэтому Счастливчик убрал мушкет и помог могильщику пройти в глубь склепа, придержав того под локоть.
- Какие вести в городе? О войсках Его высочества Императора ничего не слыхать? - спросил на немецком гренадер, в очередной раз скривившись мысленно от своего нечистого произношения, связанного с различием в произношении одинаковых, казалось бы букв, в двух языках. А худощавый могильщик достал из корзины белую тряпицу и начал выставлять перед лежащим Огюстеном свой нехитрый скарб. В основном, это была еда. Хотя, такая же простая, как и сам работник кладбища. На тряпицу легли несколько хлебных лепешек, сало, обильно облепленное солью, луковица и кусок черствого сыра со странным запахом. Закончив процесс извлечения пищи, старик спохватился и начал рассказ:
- Об Его высочестве ничего не слышно. - старик сжал и вновь разжал пересохшие губы. - Зато слышно о солдатах французах. Поговаривают, что  некоторые их них скрываются в городе. Англичане посты выставляют на улицах, к прохожим присматриваются - еще наглее стали, да... а я вот, к вам, значится, прямиком. Ну, чтобы пересказать. Да только меня то они не трогают. Уж меня то все здесь знают. - Могильщик обворожительно усмехнулся, продемонстрировав несколько чернеющих дыр в своей улыбке с желтыми пеньками.
Солдаты переглянулись и Ив понял, что ему просто необходимо идти в город. Теперь Огюстена не спасти,а вот самому выбраться из этой передряги еще можно. Это понял и сын пекаря, поэтому ничего не сказал Счастливчику, а просто глотнул воды из какой-то плошки и закашлялся, опять. И снова изо рта ударила кровь, которую тот вытер рукавом мундира и улыбнулся своему горе-собрату. А Ив принялся за нехитрый обед.

- Мсье, он преставился, мсье. - тихо заговорил кладовщик. Он, кажется, не ожидал подобного поворота событий или просто не видел давно смерти, уж больно испуганно - удивленное у него выражение лица стало. Хотя, мало ли. Каждому свое, как говорится. А Ив поднялся, стирая капли крови своего товарища с лица и мундира.
- Послушай, дед. - он сделал паузу, так как понял, что они так и не успели узнать имя кладбищенского сторожа. - Так вот, дед. Мне одежда нужна, чтобы в город выбраться, понимаешь? Мне нужно других солдат найти.
Сторож тоже встал и, оторвав наконец взгляд от мертвого тела, ответил:
- Оно конечно можно раздобыть. Да только вот подходящего то у меня и нету. Не могу же я вам, мсье, обноски принести...
Сапер жестом прервал стенания старика.
- Постой, отец. Мне и не нужны новые вещи. Я же не прошу тебя найти мне офицерский мундир Английской короны. Принеси мне что-нибудь, чтобы я мог слиться с местным населением. Английским я не владею, а на немецком болтаю с акцентом, поэтому сойду за немого полоумного, на крайний случай ты пойдешь со мной. Если встретим патруль, то объяснишь им, что я твой племянник. Работаю у тебя могильщиком, потому как Бог разумом обидел. Так что иди, а я пока приготовлю своего соратника в последний путь.
Когда смотритель кладбища наконец-то ушел на поиски одежды, Ив принялся обыскивать тело Огюстена на предмет полезных вещей. Мародерством он это не считал, да и обвинить его в этом было нельзя. Сейчас любая монета, любой мешочек пороха или табака мог стать путеводной ниточкой к свободе из этого круга Ада.  В сумку Счастливчика перекочевали запас пороха, табака, все деньги, пули и гранаты. После этого Ив достал медвежью шапку сына пекаря и положил в нее найденные письма и награду своего боевого товарища. Меховая шапка - символ полка и оставлять ее в этом забытом склепе Ив просто не мог.
- Я отнесу твою шапку, награду и письма твоему отцу, если выживу. Обещаю тебе, Огюстен. - с этими словами он спрятал все в тот же заплечный мешок. Затем Счастливчик взял свой топор сапера и, воспользовавшись им как рычагом, вскрыл ближайший могильник-саркофаг. На истлевший, наверное еще со времен Крестовых походов, труп, представляющий сейчас из себя высохший скелет, Ив и положил тело гренадера.
Старик вернулся с ворохом грязного и вонючего тряпья как раз тогда, когда Ив заканчивал заметать следы их пребывания в этом месте. Если этого не сделать, то ниточка из кладбища может привести англичан к старому сторожу, а от него к самому Счастливчику. А этого допустить он просто не мог.

Рядовой Дональд Гудвин никак не мог выкинуть из головы эту картину убийства.  И пусть он видел много смертей, но то была война! А тут ведь они даже не знают толком, кого он недавно пристрелил. А если и правда местный житель, а вовсе не француз? Жаль будет мужика, хотя ничего и не поделаешь.
Дональд всеми силами старался относиться к происшествию холодно: «сам виноват, что бежал» или «я должен был это сделать». Но он уже рассчитывал на то, что в ближайшее время, картина о том, как он стреляет в спину убегающему немцу, будет преследовать его ночами.
В любом случае, именно Дональд и вызвался тащить труп на кладбище. Как сказал второй беглец, родственников у мертвого не было, видно, этот молоденький энсин, что сегодня ими командует, решил таким образом следы замести.
Сомнения, по поводу того, что он все же убил не одинокого  вора (именно на этой версии и остановились его сослуживцы), а отца семейства, не отпускали.
«Ну что ж, офицеры лучше знают, чего делать нужно», - уверил сам себя рядовой Гудвин истину, которая вбивалась в простых рядовых все время.
В общем, он с товарищем по роте тащили этого беднягу, как могли. И нужно было торопиться, чтобы успеть до смены поста.
Слава Богу, кладбище оказалось не далеко, но все равно было тяжело, да еще и с оружием наперевес.
- Эй, есть тут кто? – позвал второй рядовой, когда британцы оказались у ворот, - Принимайте новичка!

Дональд обвел взглядом кладбище. Ничего примечательного тут не было, обычное городское кладбище, ничем не отличается от других городских кладбищ. Разве что по-новому построено за городом, а не при церкви. Когда-то все кладбища были только при церкви, сейчас эта традиция уходит.
Но Дональд видел в городе церковь, там сохранились старые могилы, здесь же было много больше могил. Война забирала многих, а Саксонии в этом плане вообще не везло: сначала Наполеон, потом союзники, потом все по кругу. Признаться, рядовой Гудвин совсем не знал, как объяснить убийство местного. А вот его товарищ даже не собирался ничего объяснять, когда к ним подошел старик, что видимо и следил за кладбищем.
- А это кто? – кивнул Дональд в сторону другого мужчины, что приметил еще на входе.
- Да, племянник мой, - отозвался старик, - Дурак он, Бог умом обидел, сестра-то умерла, а его жалко. Помогает тут мне.
- И ведь понимает что-то, - задумчиво произнес Дональд, когда «дурак» подхватил лопату.
- Да, он ко многому приучен. И имя свое знает, Ян его звать, так сестра его и нарекла. И помогает тут мне, в город иногда ходит. – старик хоть и нервничал немного, но отвечал ладно, - А кого ж вы принесли-то? Сейчас закопать или подождать похорон?
После этого вопроса Дональд снова вернулся мысленно к человеку, которого застрелил.
- А вы знаете его? – показал он теперь на мужчину, - Он из местных?
Сторож кладбища посмотрел на лежачего, взглянул на лицо и пожал плечами:
- Да шут его знает, вроде местный, а, может, и нет. Я у нас не многих знаю. Вот этих, - старик показал на могилы, - Хорошо знаю. Тех, кого хоронили.
- Вы его закапывать не спешите, - решил Дональд и второй солдат толкнул его в бок, - Вдруг кто объявится, или наши на него взглянуть захотят, - британцу казалось неправильным закапывать его вот так.
Оставив труп на попечении сторожа и его племянника, солдаты повернули назад, к посту.